Приятного прочтения.
СЛОВО АЛЬБЕРТА РИСА ВИЛЬЯМСА
Куда бы я ни заглядывал — в горный ли аул, в казацкую станицу или в уединенные домики в глуши, на берегу реки,— везде ощущал я биение пульса революции.
АЛЬБЕРТ РИС ВИЛЬЯМС
Вот она снова, земля советская! Земля, ставшая священной и для него, американского социалиста Альберта Риса Вильямса. Здесь ему выпало счастье стать участником событий, потрясших весь мир. Как Джон Рид, быть среди героев Октября, бравших штурмом Зимний дворец. Вместе с ним видеть и слышать Ленина в Актовом зале Смольного, в торжественный час, с которого время начало работать на коммунизм.
Не раз с той же трибуны, с которой выступал Ленин, обращался к рабочим, солдатам, матросам, крестьянам и он, Альберт Рис Вильяме.
Владимир Ильич находил в этом беззаветно преданном нам друге и своего содержательного собеседника.
Вильяме был в числе' пассажиров правительственного поезда, с которым Ленин прибыл из Петрограда в новую советскую столицу — Москву.
— Как у вас дела в России?
И в ответ получает красноречивое приветствие: вытащив из карманов шинели две буханки хлеба, часовой поднимает-их высоко-над головой.
Два символа братской солидарности везет с собой и Альберт Рис Вильяме. И он вправе высоко поднять их над собой. Это его книги — «Ленин — человек и его дело» н «Сквозь русскую революцию». Захватывающие документальные повествования о начале новой эры в истории человечества, восторженно встреченные всеми честными американцами, впервые получившими возможность так обстоятельно узнать могучую правду о Стране Советов и его великом кормчем. Правду о России Альберт Рис Вильяме доносил до американцев и во всех своих многочисленных докладах и лекциях.
Вильяме едет не как гость или сторонний наблюдатель. Его цель — как свой среди своих потрудиться над книгой, которую он потом назовет «Русская земля».
Удастся ли ему это? За пять с половиной лет неутомимого странствия — вполне. А. М. Горький скажет о ней: «...хорошая, написана объективно». Заключительная фраза ее такова:
«Если в России умер век религии, то жив и будет жить век веры,— подразумевается вера в лучшее будущее страны».
«...Я побывал в сотне деревень центральных и северных губерний и, когда взор стосковался по горным вершинам, повернул к югу, на Кавказ — к «этому каменному поясу мира»,— расскажет Вильяме в своем путевом очерке «По Советской стране», опубликованном на страницах журнала «Прожектор» весной 1927 года.— Пешком прошел я по Военно-Грузинской дороге, пил из источников шипучий нарзан, ходил в горы с пастухами, выгонявшими стада на горные пастбища, а затем перекочевал в Кахетшо — в «долину вина», где крестьяне оказались столь радушными и гостеприимными, что, казалось, были готовы утопить меня в душистой, красно-пурпурной влаге, что струится из их виноградников.
Потом на маленьком береговом пароходике я проехал по Черному морю и из Ялты отправился по шоссе, идущему мимо Ай-Петри, и я благополучно добрался до Бахчисарая и Севастополя. Оттуда я снова вернулся на Украину, а затем полтора года прожил в чувашских, мордовских и русских деревнях Поволжья».
Свой среди своих! Вильяме среди косарей на заливных лугах и полях Владимирской и Костромской губерний. Вместе с пастухами, пощелкивая длинным кнутом, шагает американец.
Потянуло его в глушь архангельских лесов — он и там труженик: на плотах спускается по реке Пинеге. Дровосеки плывут вверх по ее течению — Вильяме и тут не упускает случая поближе узнать Север дальний.
Сотни верст от Архангельска. Непроходимые чащи лесов. Бурые медведи. Дикие утки. Безжалостные комары...
Три недели делит Вильяме с бывалыми северянами тяготы этой экспедиции. Зато сколько увидит и как увлекательно потом расскажет он об этом!
«Будь ты хоть американец, но, если ты возишь с собой чайник, куришь махорку и философски относишься к мухам, клопам и тараканам, крестьяне сейчас же считают тебя своим, настаивают поехать с ними дальше или побывать в их родной деревне».
Сто деревень насчитал Альберт Рис Вильяме, в которых он побывал. Мы посетим только некоторые из них. В упомянутом путевом очерке «По Советской стране» Вильяме рассказывал:
«Моим первым спутником в деревню был певец-крестьянин Бронницкого уезда Ярков — бородач, у которого ладится и дело и песня. Теперь культурный хозяин, а в прошлом неудачный новатор, лет двадцать тому назад прослывший «антихристом» по всей округе за то, что вздумал предложить своей деревне перейти на многополье».