Приятного прочтения.

СЛОВО АЛЬБЕРТА РИСА ВИЛЬЯМСА

Зто был молодой стройный блондин, всегда ровного расположения духа, всегда готовый помочь. В совершенстве владел ан­глийским языком. У меня сохранилась фотография Нико­лая Буренкова и Альберта Риса Вильямса, стоящих у зда­ния редакции журнала «Огонек» на Тверском бульваре. Мы оба очень любили нашего друга.

—            Из   книги  записей  почетных посетителей Палеха, хранящейся там, видно, что в 1927 году и вы посетили его. Вы очень проникновенно отозвались о высоком мастерст­ве палешан. Помните?

— Посетить Палех было для меня как видеть перед моими глазами картину представления Московского Ху­дожественного театра.

Знакомство мое с 18-ю мастерами, из которых каждый является как бы типом, сошедшим со страниц русской ис­тории. Восхищение мое гармонической и дружной жизнью мастеров, но еще- более их способностью к искусству. Дра­матический переход их искусства от иконописи царского времени к миниатюрной росписи коробок нового времени.

30 верст езды обратно в Шую, во время которой перед моими глазами в воспоминаниях мелькали образы и карти­ны виденного: персидских лошадей на коробочках, грече­ских ликов, китайских драконов, бояр, казаков, красноар­мейцев и крестьян, а также воспоминания о гостеприимст­ве, оказанном мне, и воспоминания о выдающихся личностях — мастерах Палеха.

«Желаю вам успеха, мастера Палеха! Ваше искусство, которое раньше делало известной православную Россию, выходит теперь в мир на радость всему человечеству.

Люсита Сквайер».

— Скажите, пожалуйста, одновременно ли со своим супругом были вы в Палехе? Что напоминает вам о встре­чах с палешанами и произведениях их искусства?

— Альберт Рис Вильяме не хотел, чтобы семья отвле­кала его от огромной любви и работы всей его жизни — Октябрьской революции. Ленин был для него образцом. Поэтому, когда Альберт Рис Вильяме в своей книге «Со­веты» описывал деятельность палехских мастеров и их быт (танцы в хороводах), он не стал останавливаться на том, что в Палехе мы вместе провели несколько дней и участ­вовали в празднествах палешан.

Я была крайне заинтересована работой палехских мас­теров, которых мы знали, и я горжусь тем, что была одной из первых, обративших внимание ВОКСа на то, что на изумительных произведениях художников отсутствуют их личные автографы.

Между прочим, у меня сохранилась удивительная па­лехская брошь, которая изображает девушку-крестьянку за работой в золотом пшеничном поле. Она косит серпом пшеницу. На обратной стороне броши золотыми буквами написано: «На память Люсите Сквайер от палехской ар­тели». На броши дата — 1927, 5/7, но подписи там нет. Вы можете поэтому понять, почему мне хотелось, чтобы эта прекрасная брошь имела бы подпись, так как это знаме­нитая художественная работа.

—                  Старейший мастер кисти, ныне народный художник, Николай Михайлович Зиновьев рассказывал мне, что по просьбе Альберта Риса Вильямса он с фотоснимка нарисо­вал портрет вашего сына Риса. Сохранился ли у вас пор­трет?

—                  Да, конечно. Дайте, пожалуйста, знать Николаю Зиновьеву в Палех: я очень рада тому, что он помнит Аль­берта Риса Вильямса. Палехская миниатюра, на которой он нарисовал нашего сына, сейчас недаром упрятана в сейфе банка в Бостоне, недосягаемая для грабителей, ко­торые шныряют по городу.

Я, мой сын и его семья имеют несколько образцов сок­ровищ, созданных знаменитыми палехскими мастерами двадцатых годов. Они были нашими добрыми друзьями.

Да, в нашей стране помнят и ценят доброе отношение. У супругов Вильямсов было немало друзей в Советской России. Убедительные свидетельства этому — многочис­ленные встречи со свидетелями и документами, рассказав­шими нам о маршрутах американского писателя по нашей стране.

В начале очерка мы обещали вернуться к книге Вильямса «Русская земля» в связи с поиском истории написа­ния предисловия к этой книге.

Уже было сказано, что автором предисловия был Петр Ярков. Но в первом, нью-йоркском издании книги этого предисловия не было. Оно появилось только в 1929 году, в лондонском издании. Однако, чтобы написать эти не­сколько слов, потребовался немалый поиск. Он привел к доктору медицинских наук В. Ф. Маркеловой, внучке П. Г. Яркова.