Приятного прочтения.
МОЛОДОСТЬ РОССИИ
Лицо Робипса я не видел: он стоял ко мне спиной. Когда, закончив разговор, Робине возвращался на место, Ленин уже без улыбки проводил его взглядом, в котором, как .мне показалось, промелькнуло сострадание, йотом лицо его приняло выражение твердой решимости п он направился к трибуне...»
Несомненно, что Раймонд Робине — буржуа по своей классовой природе — ко одобрял Брестского мира, не мог приветствовать -ратификацию его IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов. Это, однако, ни в какой мере не охладило его искренне дружеских чувств к Советской России.
«Российская Социалистическая Федеративная Республика Советов является в настоящее время и на протяжении около пяти месяцев единственной законной властью в России,— говорится в письме Раймонда Робинса на имя народного комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина, написанном в конце марта 1918 года.— Я полон надежд, что это правительство может укрепиться и разовьется в мощную социальную и экономическую организацию, которая осуществит надежду на еще более всестороннюю демократию, чем та, которой мир обладал до сих пор. Если то, что я, возможно, сделал свой небольшой вклад помощи в этом громадном деле осуществления русской демократии, принесет удовлетворение Вашему правительству и моему, я буду рассматривать это как величайшую удачу в моей жизни» '.
Благожелательство Робинса неизменно подкрепляется делом. Ленин знал об этом и никогда не отказывал Раймонду Робинсу в аудиенции, приходил ли тот по делам американской миссии Красного Креста или с жалобой на вооруженных анархистов, отнявших у него автомобиль...
Весной 1918 года американское правительство отзывает Раймонда Робинса на родину. Перед отъездом он обращается к Ленину с письмом. Оно проникнуто искренним убеждением в том, что Российская Советская Республика разовьется в прочную демократическую державу.
«Ваша пророческая проницательность и гениальное руководство позволили Советской власти укрепиться во всей России, и я уверен, что этот новый созидательный орган демократического образа жизни людей вдохновит и двинет вперед дело свободы во всем мире» ,— пишет Робине.
Автор письма делится с Владимиром Ильичей своими намерениями по возвращении на родину всячески знакомить американский народ с новой демократией, порожденной советским строем.
Ленин ответил Раймонду Робинсу, поблагодарив его за письмо и высказав уверенность в том, что пролетарская демократия восторжествует во всех странах.
Первомайский праздник 1918 года застает Робинса еще в Москве. Он видит и слышит выступление Ленина на Красной площади. Примечательно, что в тот же день его жена сажает около их дома во Флориде «дерево Ленина». В мае 1918 года Робине и другие члены американской миссии Красного Креста в России отбывают на родину. В обращении ко всем Советам и другим органам, под которым стояла подпись В. И. Ленина, предписывалось оказывать всяческое содействие беспрепятственному и быстрейшему проезду Робинса и его спутников из Москвы во ВладивоСТОК.
«Робине благополучно добрался до Владивостока, затратив на это всего немногими часами больше, чем это потребовалось бы для путешествия по Транссибирской магистрали при старом режиме,— писал биограф Робинса Хард,— Он собственными глазами видел, как функционировала эта железная дорога при Керенском. Большевики сумели поставить дело лучше. Не было никакой суматохи. Управление осуществлялось энергичными людьми. Продовольствие можно было купить на любой станции. А самое главное, местные власти вовсе не находились в оппозиции к Ленину, как это было в отношении Керенского... Нигде ему не чинили препятствий. Нигде представители властей, после того как Робине предъявлял им свои документы, полученные в Москве, не пытались даже проверить их...
По пути из Москвы во Владивосток Робине пересек ряд провинций, находившихся под юрисдикцией различных территориальных Советов. Каждый раз после остановки на пограничной станции, разделяющей две провинции, в вагон, в котором ехал Робине, поднимались комиссар и солдаты... Согласно версии бульварных экспертов, его должны были прикончить на месте при первой же такой встрече. Однако этого не случилось. Как обычно, Робине предъявлял комиссару один и тот же документ. В окружении солдат комиссар садился и читал этот листок бумаги. Прочитав, он вставал, брал под козырек и говорил: «Благодарю Вас, Вы свободны, всего хорошего». Больше его Робине не видел, и ни один вооруженный солдат после этого не появлялся в вагоне...
На Амуре, за четыре тысячи миль от того места, где можно было видеть солдат регулярной армии Ленина, имя Ленина звучало как пароль. Это было имя Революции, имя советской идеи, имя советской системы» '.